Противостояние демократических и авторитарных режимов в мировой геополитике не просто затянулось — оно вышло на новый уровень. Теперь это не просто непримиримые враги с точки зрения идей, но и… неразрывно связанные экономические партнеры. Как же выглядит эта борьба, похожая на драку сиамских близнецов?

Поиском ответов на эти вопросы занялось агентство Bloomberg:

«Американцы имеют привычку переоценивать своих авторитарных соперников. В начале 1960-х годов несколько экономистов, в том числе лауреат Нобелевской премии Пол Самуэльсон, предсказывали, что экономика Советского Союза затмит американскую через пару десятилетий. Неудивительно, что ЦРУ было ошеломлено быстрым распадом СССР в 1992 году.

Точно так же у тоталитарных врагов есть традиция недооценивать возможности Америки. Маршал авиации нацистской Германии Герман Геринг в начале Второй мировой войны заявил, что США никогда не смогут создать военно-воздушные силы, потому что «американцы умеют только делать холодильники и бритвенные лезвия». К моменту сдачи Германии в военном небе летали около 300 000 самолетов американской постройки.

Прогнозы об экономическом доминировании Китая рассыпаются

Не так давно идея о том, что ВВП Китая превзойдет ВВП Америки к концу этого десятилетия, была общепринятой точкой зрения. Теперь, учитывая замедление темпов роста экономики после пандемии, вызванное политикой президента Си Цзиньпина, Bloomberg Economics заявляет, что этот день может никогда не наступить. Что касается российского тирана Владимира Путина, его план ворваться в Киев в феврале прошлого года был сорван во многом потому, что Америка и ее союзники перековали «Арсенал демократии».

Почему, несмотря на всю ее раздражающую неэффективность и противоречия, у демократии такая долгая победная полоса? Чему можно научиться из этого в противостоянии воинственному Китаю? Это лишь некоторые из вопросов, которые я обсуждал с Чарльзом Данстом, автором новой книги «Победа над диктаторами: как демократия может преобладать в эпоху сильного человека». Он также является заместителем директора по исследованиям и аналитике The Asia Group, консалтинговой фирмы по рискам.

Признаки модернизированных автократий

Какая слабость является фатальной для большинства недемократических государств в современном мире?

Чарльз Данст: Многие характеристики, присущие автократиям — покровительство, взяточничество и ограниченность информации — вредны для долгосрочного национального успеха. Они создают неэффективность, душат инновации и подавляют механизмы обратной связи, необходимые для эффективного управления. Большинство авторитарных правительств рушатся из-за своих же нереалистичных планов.

Некоторым высокофункциональным автократиям, таким, как Китай или страны Персидского залива, так или иначе удалось продвинуться экономически и геополитически. Это бросает новый вызов либеральной демократии: в отличие от Советского Союза, эти

автократии довольно успешно соединили авторитаризм с рыночной экономикой, сделав свои системы сильнее в долгосрочной перспективе

Тем не менее, они являются исключениями. Средняя автократия меньше похожа на Объединенные Арабские Эмираты и больше похожа, скажем, на Таджикистан: коррумпированная, неэффективная, бедная и, в конечном итоге, плохо управляемая.

Ошибка Си и уроки Украины

Си Цзиньпин прошел путь от сильного авторитарного лидера до статуса императора. Не грозит ли консолидация его власти еще большим вредом его стране?

ЧД: Короткий ответ: Да. Си Цзиньпин заменил коллективизм на высшем уровне Китая системой, основанной на персонализме, которая порождает политические ошибки. Исправить эти ошибки сложно, поскольку изменение решения лидера подрывает его предполагаемую непогрешимость.
Си Цзиньпин придерживался своей жесткой политики непризнания масштабов распространения коронавируса в течение двух лет, отказываясь закупать более эффективные западные вакцины, поскольку это было бы признанием того, что прививки Китая не сработали. Затем он внезапно открыл китайское общество без адекватной защиты от вакцин, что привело к почти двум миллионам дополнительных смертей всего за два месяца. А нынешнее намерение Си сохранить государственный контроль над либерализацией экономики – и его возражения против роста, основанного на потреблении – вполне могут ввергнуть страну в период устойчивой дефляции.

Показал ли российский провал на Украине, что консолидация власти царя Владимира Путина также имела свои недостатки?

ЧД: Абсолютно. Как и лидеры других единоличных режимов на протяжении всей истории, Путин, судя по всему, не только обеспечил себе практически неконтролируемую власть, но и окружил себя зачастую некомпетентными сторонниками, не желающими бросать ему вызов или даже говорить ему неудобную правду. Результатом являются плохие петли обратной связи и плохая политика. Коллективное руководство, даже в автократиях, может стать защитой от такого опрометчивого принятия решений.

Мировая демократия по Байдену

Президент Джо Байден любит представлять эпоху конфликта великих держав в довольно резких терминах: глобальные демократии объединены в «защите свободы», в то время как авторитарные государства хотят «мира, определяемого принуждением и эксплуатацией, в котором сила дает право».

ЧД: Я не думаю, что холодная война – лучшая модель сегодняшней конкуренции. Экономика Китая слишком переплетена с экономикой его конкурентов, включая США, чтобы быстро разделиться, как это было в капиталистическом и коммунистическом мире во время холодной войны. Есть причина, по которой лидеры США и Европы призывают к «снижению рисков» со стороны Китая в некоторых чувствительных секторах, а не к «отделению» по всем направлениям.

Тем не менее, мы явно переживаем новую эпоху конкуренции между демократиями и автократиями, когда лидеры обеих сторон стремятся продвигать свои системы управления в качестве модели. Но когда Байден говорит об автократических государствах, стремящихся к миру, «в котором сила дает право», я ожидаю, что он имеет в виду недружественные страны, такие как Китай и Россия. Я не думаю, что он имеет в виду такие автократии, как Сингапур и Вьетнам, которые не являются «либеральными» у себя дома, но, тем не менее, хотят, чтобы Вашингтон углублял с ними связи. Эта дихотомия — нелиберальный режим внутри страны, но стремящийся к некоему либерализму за рубежом — ясно показывает, что нынешняя эра конкуренции не является дихотомической, когда демократии и автократии разделены по каждому отдельному вопросу. Все гораздо более запутанно и сложно.

Нелиберальные демократии, как правило, являются воротами к автократии. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, например, пришел к власти в результате законных выборов и с тех пор устранил систему сдержек и противовесов, критически важную для демократии, в то время как его союзники укрепили контроль над средствами массовой информации и гражданским обществом. Примерно то же самое можно сказать и о Реджепе Тайипе Эрдогане в Турции. Чем дольше эти нелиберальные деятели находятся у власти, тем менее демократичными становятся их страны и тем больше вероятность того, что они станут настоящими автократиями. Я бы сказал, Венгрия уже сделала это. Современная угроза либеральной демократии исходит в основном изнутри.

Хорошие диктаторы омтеняются?

Роберт Д. Каплан написал статью для Bloomberg с заголовком «Чтобы спасти демократию, нам нужно несколько хороших диктаторов». Он считал, что цели Америки требуют «упорядоченного мира, в котором не действует закон джунглей». Таким образом, мы должны приветствовать ряд автократий в этой борьбе». Это дьявольская сделка?

ЧД: Я согласен с Капланом в определенном смысле. Демократическим странам нужны друзья за пределами нашей собственной клики, которая остается относительно небольшой в великой схеме глобальной геополитики. Борьба за демократию внутри страны и продажа нашей модели за рубежом не означает разрыва или даже понижения уровня связей с доверенными недемократическими партнерами, такими как Сингапур и ОАЭ. Мы должны использовать эти отношения для продвижения наших национальных интересов и достижения внутреннего успеха посредством взаимовыгодной торговли или сотрудничества в решении общих проблем безопасности.

Однако история холодной войны предостерегает политиков, полагающихся на так называемых «хороших» диктаторов. Сотрудничество с автократами не означает, что Вашингтон должен игнорировать их злоупотребления или, что еще хуже, помогать им, как мы поступали в Индонезии, Пакистане и по всей Латинской Америке во время холодной войны. Это морально сомнительно и плохая внешняя политика. Некритическая поддержка одиозных лидеров подрывает привлекательность Америки, побуждая людей в этих странах критиковать лицемерие Вашингтона как оправдание улучшения связей с конкурентом, таким как Советский Союз тогда или Китай сегодня. У людей долгая память: они будут помнить лидеров, которые их репрессировали, и страны, которые им помогали.

Джо Байден пообещал поставить «права человека в центр внешней политики США». Это хорошая внешняя политика?

ЧД: Хотя сосредоточение внимания на правах человека может расстроить лидеров недемократических стран, многие партнеры США склонны понимать, что такие дискуссии являются неотъемлемой частью американского участия. Повышение уровня прав человека, например, не помешало Вашингтону быстро улучшить отношения с Ханоем, который Байден посещает в эти выходные, чтобы улучшить американо-вьетнамские отношения.
Автократии не могут рассматривать сотрудничество с США как карт-бланш на совершение злоупотреблений. Обращение к правам человека, в том числе с друзьями, является давней традицией внешней политики США, и она должна оставаться такой. Нам следует принять противоречия, присущие этой позиции.

У вас есть целая глава о «человеческом капитале». Американцы издавна гордились своим богатым талантом. Есть ли что-то присущее демократиям, что дает им этот капитал, и есть ли слабость в этом отношении в нелиберальных государствах?

ЧД: Открытость либеральных демократий, прозрачные правовые системы, прогнозы интеллектуальной собственности, ликвидные рынки капитала и готовность терпеть новые идеи — все это дает нам преимущество в создании человеческого капитала. Эти факторы стимулируют людей приобретать новые навыки и внедрять новые инновации, а также дают компаниям повод инвестировать в них. Это особенно верно в отношении США, поскольку американская культура терпит уникальное сочетание риска, неудач и, казалось бы, безумных идей.

Но развитие человеческого капитала не гарантировано просто потому, что страна является богатой либеральной демократией. Государственные расходы имеют решающее значение, и с конца 1960-х годов федеральные расходы США на НИОКР в процентах от ВВП резко упали. По данным Всемирного банка, показатели человеческого капитала в США с тех пор резко упали, и сейчас они находятся в середине 30-х годов в мировом рейтинге после таких стран, как Латвия и Польша. США и другим демократическим странам было бы разумно предложить больше стипендий студентам STEM и подтолкнуть промышленность к тому, чтобы обеспечить работникам непрерывное повышение квалификации, для начала.

Если автократии станут богаче, они вполне могут начать иметь уровень человеческого капитала, превосходящий аналогичный уровень в демократических странах

Всемирный банк уже оценивает Сингапур как лучшую страну в мире с точки зрения мобилизации человеческого капитала. Казахстан опережает Уругвай. Вьетнам опережает Мексику.

Заработать в Китае, чтобы жить в США

Недавно я отвечал на вопросы Фрэнсиса Фукуямы, который закончил такой мыслью: «Когда люди пытаются выбраться из бедной, коррумпированной, неблагополучной страны, куда они добровольно пытаются отправиться? … Они едут в демократическую страну… туда, где есть надежда на свободу личности». Является ли «голосование ногами» иммигрантов лучшим барометром здоровья демократий?

ЧД: Фукуяма прав в том, что автократии просто не затрагивают струны сердца мира, как это делают демократии. Люди из развивающихся стран, которые учатся или работают в Китае, планируют в конечном итоге вернуться домой с большим количеством навыков или денег. Китай — их перевалочный пункт, а не дом.

С другой стороны, потенциальные мигранты во всем мире называют США своим самым желанным местом назначения. Другими наиболее предпочтительными направлениями для них также являются демократические страны. Это происходит из-за свободы, богатства и динамичности, которые могут обеспечить только демократические страны, несмотря на мерцающие башни Шэньчжэня или Дубая.

Это может свидетельствовать о привлекательности демократии, но это не свидетельствует об общем здоровье реальных демократий, учитывая ослабление доверия демократических граждан к своей собственной системе управления. Слишком много людей в странах с развитой демократией все больше верят, что их демократия не работает, и ищут другие политические взгляды, включая антилиберализм. Только обеспечив улучшение ситуации внутри страны, мы сможем подавить этот авторитарный импульс и снова сделать демократию моделью для всего мира.