Уже в апреле может быть готова окончательная редакция самого долгорождаемого и противоречивого закона, который пытались принять несколько министров информации.

Действующий закон о СМИ принят в 1999 году и давно нуждался в обновлении как морально устаревший, недемократичный и ограничивающий журналистов в правах.

Больной вопрос

В 2019 году при министре информации и общественного развития Даурене Абаеве НПО и медиасообщество вели жаркие споры о поправках в законодательство по информации, 21-е по счету вмешательство в закон о СМИ 1999 года. Но тогда не было и речи о том, чтобы принять принципиально новый нормативный правовой акт регулирования в области СМИ.

В январе 2021 года преемница Абаева — Аида Балаева — презентовала проект уже нового закона о СМИ, пообещав принять его в 2022 году. Но министерский вариант законопроекта, который удивительным образом трансформировался из закона о СМИ в закон о масс-медиа, не прошел.

А в послании народу Казахстана 16 марта 2022 года президент Касым-Жомарт Токаев заявил:

В современную эпоху для любой прогрессивной страны критически важно иметь конкурентоспособные и свободные СМИ. Государство особое внимание уделит созданию открытого информационного пространства, востребованных и сильных медиа… Поэтому необходимо пересмотреть закон о СМИ с учетом интересов государства, запросов общества и тенденций развития медиасферы

И закипела работа над новым текстом уже под руководством министра Аскара Умарова. Правда, недолго — до 2 сентября, а потом на пост главы мининформации пришел Дархан Кыдырали. Именно этот вариант законопроекта журналистское сообщество назвало самым неприемлемым и потенциальным убийцей СМИ из-за ряда жестких норм — «цензуры» на освещение событий во время ЧП или военных действий, особых условий получения пресс-карты, исключения срока исковой давности по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации.

В начале февраля 2023 года проект закона о масс-медиа в правительственной редакции после утверждения его текста межведомственной комиссией появился на сайте открытых НПА для публичного обсуждения. Снова закипели страсти — медиаНПО даже обратились к президенту, заявив о том, что профильное министерство, по сути, дискредитировало идею президента.

И кнутом, и пряником

В начале марта обсуждения по закону о масс-медиа закончились. Страна готовилась к выборам, поэтому в этом поле наступила тишина. Но теперь новому составу мажилиса предстоит принять закон. В каком виде, мы поинтересовались у директора Правового медиа-центра Дианы Окремовой.

— Диана, публичные обсуждения нашей «темной лошадки» завершены. Когда ждать законопроект в мажилисе?

— Сложно сказать, потому что Министерство информации и общественного развития снова его дорабатывает, причесывает. И это даже неплохо. Главная ведь проблема в этом законе в том, что президент изначально сказал о необходимости принятия нового документа, более демократичного, гарантирующего права журналистов, их безопасность и так далее. В итоге мы получили текст, слепленный из двух старых законов — о СМИ и о телерадиовещании.

Были, правда, в проекте закона некоторые позитивные моменты — введение срока исковой давности по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, например, но все равно конкретного решения еще нет

Изначально в законе появился годичный срок, а теперь хотят установить 3-летний срок, потому что, как оказалось, некоторые наши госорганы против. Минюст, например. И нам об этом неофициально говорят, как членам рабочей группы, но это обсуждается на заседаниях межправительственной комиссии. Какие госорганы еще против, мы не знаем. Известно лишь, что ряд госорганов настаивает на установлении общего срока исковой давности в три года.

Если говорить о законе в общем, принципиально новых изменений в нем нет никаких, кроме, как я уже сказала, срока исковой давности. И сейчас, насколько я знаю, министерство пытается в проект вернуть годичный срок, убедив несогласные госорганы в такой необходимости.

Вся работа над законопроектом в целом выглядела так, что изначально предложили жесткий документ, а потом с нашим участием из него вычистили самые недемократичные нормы. Выглядит, как будто министерство хорошо поработало с гражданским обществом, и все довольны

Там ведь были нормы про цензуру во время военных действий и во время чрезвычайных ситуаций. Этот пункт вообще вроде убрали после нашего шума, привлечения внимания международных организаций и открытого письма президенту.

Кроме того, споры идут вокруг так называемой пресс-карты, которую министерство не хочет из закона исключать, несмотря на наши аргументы.

Обратный отсчет

— Это какой-то единый документ для журналистов, который подтверждает их принадлежность профессии, или что?

— Нет, это такая косметическая закон-мера, которую преподносят как нечто новое и новаторское, но по факту это получится еще один механизм господдержки. Пресс-карту, как это видят в министерстве, получают журналисты с опытом не менее пяти лет работы в журналистике или трех лет с профессиональным дипломом. А что эта пресс-карта дает, не прописано. Хотя изначально она предусматривала даже какие-то льготы ее обладателям — бесплатное обучение, льготную ипотеку и прочее. Но мы настаивали на том, что согласно международным стандартам пресс-карта не должна быть инструментом получения каких-то материальных благ. А вместе с ними придумали и основания для лишения людей этой пресс-карты — судимость, несоблюдение этических стандартов и так далее.

Мы твердо убеждены — в первую очередь этот документ должен быть универсальным помощником журналистов открывать любые двери при выполнении их работы

С одной стороны, понятна благая цель министерства — оно хочет, чтобы журналистское сообщество саморегулировалось и самоочищалось. Но когда во главе этого процесса стоит министерство и раздает руководства к действию, это не совсем правильно. И это не про саморегулирование, главный принцип которого — невмешательство государства в процесс. Мы очень долго это все критиковали, и сейчас ждем, что в итоге будет с пресс-картой.

— В смысле, ее хотят оставить в том виде, в каком задумало министерство? Для избранных с опытом работы и дипломом?

— Непонятно, потому что мы на последнем заседании рабочей группы опять высказали свои претензии, предложения и несогласие, дали рекомендации. Министерство обещало все учесть и предоставить скорректированный текст. Мы в ожидании.

— Что в проекте закона с доступом к информации, который также является проблемой для журналистов?

— В этой части никаких изменений нет. Знаю, что параллельно есть рабочая группа по закону о доступе к информации. Но мы о ее работе ничего не знаем, но там основная битва идет вокруг информации для служебного пользования.

По нашему профильному закону о масс-медиа, надеюсь, в апреле уже будет утверждена окончательная его редакция. И у нас есть надежда, что через жана парламент мы сможем ее изменить. Шансы есть, депутаты, знакомые с проблематикой журналистского сообщества, в новом созыве есть

По сути, последний законопроект, если из него выбросить нормы про цензуру, получается таким нейтральным, не хуже и не лучше старого, 1999 года. В идеале, конечно, текущий проект закона нужно полностью переписать, если уж делаем его принципиально новым. Но на той стадии, когда это уже одобрено межведомственной комиссией, министерством проделана работа, никто не будет возвращать документ на полную переработку.