Протесты по всему Казахстану, бунты в Таджикистане (Бадахшан) и Узбекистане (Каракалпакстан). Краткосрочная война Кыргызстана и Таджикистана на недемаркированной границе. Вторжение Россия в Украину и, как следствие, рост напряжения по всему бывшему СССР. В какую картину собираются эти элементы мозаики?
Журналист Катрин Путц из австрало-японского делового журнала The Diplomat поговорила с Брюсом Паннье – ветераном центральноазиатской тематики в западных СМИ, который начал освещать события в регионе в 1995 году.
Протесты, война и тревога
— Только за этот год президент Казахстана разбирался с массовыми протестами, провел конституционный референдум и выиграл внеочередные президентские выборы. Как бы Вы оценили стабильность и силу правительства Токаева сегодня, на конец 2022 года в сравнении с январем?
— Думаю, о прочной хватке пока говорить рано. Токаев воспользовался словами российских политиков о необходимости отнять у Казахстана некоторые территории или захватить весь Казахстан, которые звучали и до, и после начала СВО России в Украине. Его меры к дистанцированию Казахстана от России обеспечили ему больше поддержки в Казахстане.
Проблемы, которые вывели людей на улицы, еще не решены. Протесты были попыткой найти путь, изменить курс, по которому Казахстан шел при Назарбаеве.
Я пока еще не вижу крупных изменений в том, как сегодня осуществляется правление страны. Токаев обещает изменения, но дальше отделаться словами уже будет нельзя
Также мы еще не знаем ситуацию вокруг тех, кто пытался сместить Токаева, кто бы это ни был. Карим Масимов и другие люди под стражей, но если за протестами стояли сторонники Назарбаева, сколько из них все еще на свободе и какой ущерб они все еще могут нанести?
Тем временем продолжаются забастовки с требованиями повышения зарплаты. Инфраструктура, особенно энергетическая, в Казахстане скрипит и разваливается. Для решения этой проблемы потребуются миллиарды долларов. Токаев выиграл быстрые президентские выборы, но в 2022 году он получил меньше голосов, чем в 2019. Вообще, голосовало меньше людей, что говорит об их неверии в выборы как таковые.
Токаеву нужно показать прогресс в деле решения больших социально-экономических проблем и сделать это уникально, что покажет четкий отход от старых методов правления.
Миф о «большом брате» рухнул
— В 2022 году Россия воплотила в жизнь свои угрозы и вторглась в Украину. Война продолжается. Как она воздействовала на то, как народ и правительства Центральной Азии рассматривают Россию?
— Влияние России в Центральной Азии, начиная с 19 века, было подкреплено страхами, что она применит силу, чтобы добиться своего. Сегодня этот страх сильно уменьшился. Кроме Туркменистана, все республики региона приняли сотни тысяч переселенцев из России, которые бегут от правящего режима и мобилизации.
Сейчас рушится миф о «большом брате». Мы видим, как
лидеры стран региона больше не ведут себя в отношениях с Путиным как подчиненные
Видно, какие дискуссии сегодня ведутся в недрах народов Центральной Азии о своей истории как колонии России, которых принудили принять русский строй и язык. Народы и правительства региона утеряли уважение к России, и чем больше они развивают отношения с другими странами, конкретно мусульманскими странами, тем меньше страха и уважения они испытывают в отношении России. У России крепкие связи с регионом, и независимо от исхода украинской войны эти отношения будут продолжать существовать. Просто отношения стран региона с Россией станут более независимыми, нежели в течение последних ста лет.
Следует упомянуть о том, что Россия и в прошлом проигрывала войны, но возрождалась из пепла. Россия ослаблена войной, которую сама развязала против Украины, и может сложиться так, что она выйдет из нее сильно потрепанной и неспособной кому-то угрожать. Но такое состояние продлится недолго.
Нюансы пограничных конфликтов
— В этом и прошлом году кыргызско-таджикская граница стала местом ожесточенных схваток. Вместе с этим Кыргызстан и Узбекистан достигли определенного прогресса в вопросе своих границ. В чем разница между этими двумя пограничными ситуациями, почему в одном случае напряжение только нарастает, а в другом стороны мирно договариваются?
— Разница в том, что Узбекистан всегда мог сделать то, что ему было нужно в пограничном вопросе с Кыргызстаном, а последний мог позволить себе не так много. В грубом приближении население Узбекистана в пять раз больше населения Кыргызстана. А еще у Узбекистана самая мощная армия с регионе. Войска Узбекистана занимали некоторые участки кыргызской территории, начиная с 1990-х годов. Кыргызстан никогда не мог что-то особое предпринять на границе. Кыргызские вооруженные силы никогда и не пытались атаковать узбекские войска, зашедшие на кыргызскую территорию.
Таджикистан – это другой случай. Кыргызстан и Таджикистан примерно одинаковы по размерам своих территорий. В Таджикистане живет примерно 10 миллионов, в Кыргызстане – чуть больше семи. Кыргызстан хотел воевать с Таджикистаном на не демаркированных участках границы. С точки зрения Таджикистана, я усматриваю там возможное отсутствие заинтересованности президента Таджикистана в разрешении этой ситуации, потому что всякий раз, когда на границе конфликт, в стране растет популярность персоны президента.
Напряженность на границе дает режиму возможность держать больше войск на севере Таджикистана, где президент не пользуется популярностью.
— Таджикистан и Узбекистан в прошлом году пережили острые ситуации в Бадахшане и Каракалпакстане соответственно. Каждый случай уникален, но почему эти два региона бросают такие существенные вызовы Душанбе и Ташкенту?
— Я думаю, центр всегда бесит наличие в стране региона с особым статусом. Если каракалпаки и памирцы имеют автономии, может однажды этого захотят и другие этнические группы? В обоих случаях на кону интересы экономические. Каракалпакстан – это где у Узбекистана богатые залежи газа. Бадахшан является дорогой в Китай, и в Бадахшане также есть полезные ископаемые. Но оба формирования были административно оформлены при СССР, поэтому будет сложно изменить то, что развивалось последние сто лет.
90-е вернулись: Россия ослабла, все ищут новых союзников
— Что Вас интересует больше всего в делах Центральной Азии сейчас, когда мы приближаемся к 2023 году? Что происходит с региональной кооперацией и общим влиянием России на регион на фоне войны в Украине?
— Региональная кооперация стала прирастать после того, как к власти пришел Шавкат Мизиеев. А пришел он на фоне уже сложившегося баланса сил внешний центров. Россия не может дать региону то, что давала последние 30 лет. Республикам региона пришлось искать пути заполнения пустот в торговле, финансах, области безопасности. Ситуация несколько напоминает 1990-е годы, когда СССР распался и республики региона боролись за внешнее внимание. «Выбери меня, я лучше соседа» — примерно такой принцип существовал тогда. Но это ментально работает против региональной целостности.
