В Казахстане разработали правила профилактики буллинга в школах – документ-инструкцию, следование которой, по мнению разработчиков, должно эффективно пресекать случаи травли в школах и других образовательных учреждениях.

О том, насколько предложенные меры действительно эффективны, чуть позже, а пока заметим, что сама публикация проекта на сайте «Открытые НПА (нормативно-правовые акты)» являет собой достаточно символичный этап в жизни казахстанского общества, которое оно прошло за минувшие годы. Солидную дистанцию от консервативного отказа признавать проблему до вхождения экзотического прежде термина в официальный канон бюрократического языка и бытовой культуры.

Собственно, есть ощущение, что формально именно выбранное слово станет камнем преткновения в дискуссиях, которые обязательно развернутся теперь в медиа, соцсетях или тематических мероприятиях с участием педагогов, психологов, социологов, а также людей не вполне понятных профессий и компетенций, которые обычно именуют себя «родительским сообществом».

Родителями, которых больше беспокоит не проблема школьного насилия, не олимпийское место нашей страны в суицидальном списке и не вопрос формирования новой культуры общения в среде детей-подростков, но вторжение враждебных западных идеологий в чистые поля целомудренной отечественной ментальности.

Да, безусловно, речь о них — борцах с не до конца понятной и потому особенно угрожающей «повесточкой», претворение которой в жизнь грозит обрушением всех духовных скреп и сакральных норм.

Несколько лет назад участники этого комьюнити утопили в истерических протестах принятие нового закона о семейном насилии. В вопросах обязательных прививок (как правило, мракобесные воззрения идут пакетом) они привлекли на свою сторону довольно широкие социальные слои и заставили государство принять для них альтернативные законы с правом рисковать жизнью детей и низвести доказательную медицину до уровня «личного мнения».

«Буллинг» не нравится им ни в качестве токсичной практики, угрожающей душевному здоровью и даже жизням юных казахстанцев (одна из наиболее распространенных причин самоубийств), но как концепция, отвергающая благость насилия, способного закалить тело и характер, подготовить ребенка к суровым вызовам взрослой жизни. Это нисколько не утрирование их позиции — именно с такими аргументами эти люди выступали в ходе обсуждений закона о семейном насилии, где это понятие также фигурировало.

Неизвестно, сможет ли теперь государственный аппарат выстоять перед манипулятивным шантажом не столь уж и многочисленных, но громогласных персоналий. Но проблема, безусловно, остается болезненно актуальной не только из-за деятельности таких групп или косных предрассудков большинства.

У самого государства, пусть и признавшего существование проблемы, с которой надо бороться системными методами, нет полного понимания, что именно следует делать. И опубликованный документ является прискорбной иллюстрацией подобной растерянности. В лучшем случае он фиксирует уже давно существующие профилактические практики, не указывая, как их можно модернизировать.

Трудно представить, как педагогов и руководство школы обогатит знание о том, что

выявление фактов буллинга осуществляется в период учебного процесса и педагогической деятельности путем письменного, устного обращения либо посредством любых видов связи, в том числе интернета (социальные сети)

Насколько эффективной сама по себе может быть такая мера, как

письменное информирование всех участников образовательного процесса о запрете совершения любых действий с целью унизить личность, честь и достоинство других участников образовательного процесса

Неужели до сих пор подобные действия осуществлялись, потому что их инициаторы считали их допустимыми?

Что именно будет входить в организацию и проведение информационно-разъяснительных мероприятий и установление системы оповещения, направленных на профилактику, предотвращение и выявление травли (буллинга)?

Ведь это, по сути, и есть главный вопрос – практический. Но в тексте документа нет инструкций, есть лишь декларация, по содержательности похожая на совет правоохранителям «вести борьбу с преступностью».

Очевидно, что борьба с насилием в среде школьников неразрывно связана с реформой средней школы как таковой. Необходимость этой фундаментальной операции давно уже стала самоочевидной. О ней говорит руководство страны, образовательное ведомство (которое в рамках этих реформ разделили недавно на два министерства), сами учителя, учащиеся и их родители. Однако до сих пор нет ни четкого понимания того, какую новую модель мы хотим построить, ни реалистического сценария, как это сделать на практике, добившись тех целей, которые провозглашены официально.