The Guardian пишет, что на фоне риторики принятия Украины возник важный вопрос — а готов ли сам блок к расширению?
ЕС уже много раз говорил о вступлении Украины и еще девяти стран, но конкретной даты не называл даже приблизительно.
Вы — часть нашей семьи, ваше будущее — в нашем союзе, и наш союз не будет полным без вас
заявила в прошлом году Урсула фон дер Ляйен, президент Европейской комиссии.
Но это просто, модная для современной действительности, риторика. поскольку аналитики уже несколько лет пытаются ответить на вопросы, которые обязательно возникнут при расширении ЕС.
Как это повлияет на бюджет ЕС, который уже находится под давлением? Будут ли Польша, Греция или Венгрия счастливы превратиться из чистых бенефициаров финансирования ЕС в чистых доноров? Готовы ли Германия и Франция внести еще больший вклад?
Придется ли членам Европарламента подвинуться на скамейках, чтобы освободить место для политиков из новых государств, что может стать самым большим парламентом в мире? Будет ли политический баланс смещаться влево или вправо?
Любое из 27 государств-членов может наложить вето на вступление другой страны, что делает внутреннюю политику сильным фактором при принятии решений о том, кто войдет в ЕС, а кто нет. Если какое-либо государство сочтет какой-либо из этих вопросов неприятным для своего избирателя, оно может помешать вступлению в ЕС.
Похоже, что государства-члены уже очень поздно осознали идею о том, что им придется проводить внутренние реформы,
говорит Стивен Блокманс, директор по исследованиям Центра европейских политических исследований (CEPS).
Аналитический центр занимается этим вопросом уже много лет, но только сейчас, после вторжения России в Украину, министерства и канцлерства по всей Европе начинают делать даже «запредельные» расчеты, говорит Блокманс.
По его словам, до вторжения некоторые наблюдатели придерживались мнения, что расширение было «клинически мертвым, искусственно поддерживаемым саммитами внутри ЕС».
Война все изменила. Как сказал один дипломат: «Расширение не только вернулось в повестку дня, но и стало одним из трех главных вопросов, которыми занимаются лидеры».
Европейской комиссии еще предстоит наметить возможные сценарии бюджетных и институциональных реформ в расширенной Европе. Пока не произошло ничего, «что напоминало бы осязаемую, структурированную реформу процесса расширения», заявил Блокманс в недавнем отчете CEPS.
Прошлым летом Украина и Молдова были добавлены в очередь официальных кандидатов, включающую Албанию, Сербию, Косово, Турцию, Черногорию, Северную Македонию и Боснию и Герцеговину, а Грузия находится в активном процессе подачи заявок. Косово заключило соглашение о стабилизации с другими балканскими государствами, чтобы помочь ему продвинуться дальше по этому пути.
Председатель Европейского парламента Роберта Метсола призвала начать официальные переговоры о вступлении в ЕС с Украиной и Молдовой в следующем году.
Начиная председательство Испании в ЕС в прошлом месяце, фон дер Ляйен сказала:
«Нам нужно обсудить, как будет выглядеть процесс принятия решений. Нам нужно обсудить, как будет распределяться общее финансирование, которое у нас есть: каковы общие политики, которым мы следуем? Это очень принципиальные вопросы, которые мы должны задать друг другу. Мы должны решить их как можно скорее, потому что нам потребуется время, чтобы прийти к выводу».
На этой неделе президент Европейского совета Шарль Мишель призвал политиков начать участвовать в реформах ЕС, поставив цель к 2030 году быть готовым к расширению. «Предстоит еще много работы. Это будет сложно, а иногда и болезненно. Для будущих государств-членов и для ЕС», — сказал он .
Насколько увеличится бюджет ЕС, составляющий сейчас 186 миллиардов евро? Придется ли трем крупнейшим донорам – Германии, Франции и Италии – лезть глубже в свои карманы, чтобы поддержать Украину? Готова ли Польша, которая пойдет на выборы в октябре, взять на себя большее финансовое бремя?
«В политическом плане с этим будет трудно смириться», — говорит Блокманс. Но он отмечает, что многие из потенциальных чистых бенефициаров находятся на Балканах и хотят, чтобы «Россию оттеснили еще дальше», и это может перевесить негативные аргументы вокруг стоимости расширения.
Затем возникает вопрос о размере Европейского парламента. При довоенном населении в 44 миллиона человек, что на 3 миллиона меньше, чем в Испании, и на 3 миллиона больше, чем в Польше, Украина может ожидать от 50 до 60 депутатов Европарламента. Сможет ли он занять некоторые из 73 мест, оставшихся вакантными после Брексита? Или расширение сделает парламент громоздким?
Учитывая растущий политический вес фермерских сообществ, одной из важнейших задач чиновников в Брюсселе является набросок возможных реформ общей сельскохозяйственной политики, если Украина станет ее членом.
Украина является одним из крупнейших игроков на мировом рынке зерна, имея больше обрабатываемых земель, чем Италия. До войны на ее долю приходилось 10% рынка пшеницы, 15% рынка кукурузы и 13% рынка ячменя. По данным Европейской комиссии, она также была доминирующим игроком на рынке подсолнечного масла с долей 50%.
При нынешнем режиме Украина будет основным бенефициаром общих сельскохозяйственных платежей. Следующий период финансирования CAP наступит через пять лет, и расширение должно стать частью переговоров, заявила недавно Сильвия Бендер, министр продовольствия и сельского хозяйства Германии.
«Нам нужно подумать о том, как мы можем включить кандидатов на вступление и интегрировать их в европейскую сельскохозяйственную политику», — сказала она. «Если бы Украина присоединилась, то система прямых платежей в том виде, в каком она есть сегодня, точно бы больше не работала».
Вопрос доступа к внутреннему рынку и тех искажений, которые он может создать для фермеров, также придется обсудить, хотя Блокманс отмечает, что некоторый шок для системы уже проявляется в Польше и других соседних странах, где осуществляется прямая продажа некоторых сельскохозяйственных культур и украинская продукция находится под временным запретом.
Блокманс говорит, что перспектива присоединения Украины вызовет дебаты и «усилит те дебаты, которые идут уже много лет» о CAP.
Его третий аргумент по поводу CAP – это тот, который Украина часто выдвигает сама.
«Если бы ЕС присоединился к внутреннему рынку с его позицией на глобальном рынке продуктов питания и сельского хозяйства, это превратило бы ЕС в глобального игрока и поставщика продовольственной безопасности. В этом есть доля правды, и я думаю, что со временем эти положения помогут Украине и ЕС пережить шок».
Представитель ЕС заявил, что «очевидно, что вступление любого нового государства-члена влияет на политику ЕС, включая CAP и фонды сплочения». Они заявили, что «невозможно всесторонне оценить влияние CAP или других политик ЕС» или бюджетов «до политического результата переговоров о вступлении с каждой страной-кандидатом».
Он добавил:
«Как и во время предыдущих вступлений, этот вопрос будет решаться в рамках переговоров о вступлении до закрытия соответствующих разделов переговоров. В этот момент ЕС определит финансовые рамки будущего вступления, в том числе, какие переходные меры, такие как поэтапное введение средств ЕС, должны быть приняты».
