Скандал вокруг научно-приключенческого мультфильма «Базз Лайтер» — спин-офф прославленной франшизы «История игрушек» — может привести к его исключению из отечественного кинопроката, хотя премьера назначена на 14 июля.

Секундная сцена с однополым поцелуем двух персонажей вызвала негодование властей в ряде исламских стран, где фильм не разрешили крутить из-за отказа студии вырезать «греховный» эпизод. Нечто похожее пытаются осуществить отечественные ревнители духовных скреп. Петицию о запрете подписали десятки тысяч казахстанцев, против проката высказался известный режиссер Нуртас Адамбай, премьеру осудило Духовное управление мусульман Казахстана.

Трудно сказать, к чему приведет этот конфликт консервативных устоев и прогрессивных тенденций. Бывало, что фильмы, уже идущие в кинотеатрах, снимали с показа или в принципе отказывались от их демонстрации.

Рассмотрим самые известные случаи, когда государство или общественники оказывались настолько недовольны продукцией, появившейся на отечественном большом экране.

«Красавица и чудовище», 2017 год

Киноверсию известного диснеевского мультфильма и экранизацию старой сказки у нас едва не запретили к прокату все из-за той же ЛГБТ-тематики, отложив премьеру до тех пор, пока Министерство культуры не дало добро.

Работникам ведомства потребовалось дважды посетить специальный кинопоказ, чтобы тщательно изучить Ту Самую Сцену, когда персонаж по имени Лефу проявляет к главному злодею Гастону чувства, которые можно счесть романтическими.

Занятно в свете текущей геополитической повестки, что изначальной причиной такого беспокойства стала истерика, раздутая печально известным российским депутатом Виталием Милоновым, который пытался запретить картину в России, как и множество других фильмов, содержащих (реально или в его воображении) нарушение закона о «гей-пропаганде».

«Номер 44», 2015 год

Аналогичные мотивы (в России запретили, значит и в Казахстане показывать не будем) двигали российскими правообладателями, компанией Central Partnership, которой власти не разрешили прокат детектива «Номер 44».

В фильме, снятом по роману Тома Смита «Дитя 44», описывается некий метафорический СССР времен Сталина, который якобы провозглашает, что «в раю убийств нет», а потому многочисленных юных жертв кровожадного маньяка записывают в статистику несчастных случаев, а главному герою не дают нормально вести расследование.

Совместно с российским минкультом Central Partnership на полном серьезе обвинил авторов полуфантастического фильма в искажении исторических фактов, а наша страна впервые ощутила неприятную зависимость от российского проката.

«Голоса большой страны», 2015 год

Протесты против демонстрации уже непосредственно российского фильма впервые вспыхнули в казахстанском медиа-поле, когда в тизере убогой пародии на бродвейские мюзиклы (картина была посвящена известному шоу «Голос») Алматы, наряду с Тбилиси и Ереваном, обозначался как один из российских городов, представители которых съезжаются на итоговый этап конкурса в Москву.

Очевидно, что после «крымнаш» и «русской весны» такие странные оговорки были обречены казаться четким политическим посланием известного толка. Едва ли кто-то из казахстанских прокатчиков вообще собирался покупать низкопробный продукт, но после грянувшего скандала о подобном и речи быть не могло.

Продюсер фильма Гевонд Андреасян, известный бракодел, которому с братом Сариком явно не дают покоя лавры Уве Болла, назвал случившееся недоразумением и заявил, что фильм вообще-то посвящен памяти Батырхана Шукенова. Но такое объяснение вызвало лишь смех.

«Борат», «Борат 2» и «Диктатор»

Дилогию о всемирно известном казахском журналисте Согдиеве и картину о восточном деспоте за авторством британского комика Саши Барона Коэна логично поставить за одни скобки. В далеком 2006 году фильм о приключениях репортера из некоей варварской страны, где торжествуют мракобесные практики и традиционные порядки (по радужному вопросу у выдуманного Бората полное согласие с частью вполне реальных казахстанцев) взорвала чарты, мозги и представления о том, что такое хороший и плохой пиар. Даже президент заявил тогда, что фильм принес пользу стране, сделав ее название знакомым.

Официального запрета на прокат первой картины не было, но очевидно, что показать бы ее не решились. В 2020 году против возможной демонстрации второй части ополчились не только агашки-ретрограды, но и продвинутая молодежь, усвоившая модный дискурс про «буллинг», «культурную апроприацию» и «деколониальность». В любом случае премьера фильма пришлась на пик пандемии, и вопрос был снят сам собой. А вот фильм «Диктатор» в 2012 году убрали из проката явно по приказу сверху. Картина о карикатурном тиране явно не исчерпала к тому моменту свой кассовый потенциал, но компания-прокатчик демонстрацию резко прервала и столь резко отказалась комментировать причину.

«Сириана», 2005 год

Аналогичным образом был прерван и прокат картины Стивена Гейгана, автора прославленного «Траффика». Кино о шпионских играх на Ближнем Востоке, политических интригах, коррупции, власти и системном мировом неравенстве спокойно шло в кинотеатрах, пока некие неофициальные цензоры не обратили внимание, что в диалогах фигурируют высокопоставленные казахстанские лица с выдуманными фамилиями (действующий президент упоминался, но без обвинений в чем-либо) и криминальными профайлами о взяточничестве и казнокрадстве.

Негласный запрет лишь повысил интерес к картине, хотя эпоха, когда любой фильм можно было посмотреть онлайн или скачать за пару часов, в отечественном Казнете только начиналась.

«Теряя невинность в Алматы», 2012 год

Начало так называемого «уятменства» — практики, когда радикальные казахские пуритане приходят в такую ярость от «срамных» и «порочных» произведений искусства, что пытаются их «закенселить» в самом прямом физическом смысле — следует отчитывать с весны 2012 года. Тогда киноальманах Жанны Исабаевой (одной из немногих в стране женщин-режиссеров) о сексуальной жизни южной столицы мобилизовал десятки молодых мужчин на угрозы кинопрокатчикам и даже призывы к погромам, лишь бы не допустить показа обнаженки.

Очевидно, их задело за живое участие в эротических сценах именно казахских девушек, что было воспринято как попрание устоев, глумление над культурной памятью и заветами пращуров. Часть кинотеатров действительно отказалась от показа, но все, кто хотел, имели в общем-то возможность заценить скандальную киноленту.

Верно отмечалось, что о таком промоушене создатели фильма не могли и мечтать, поскольку он оказался довольно топорной и схематичной подделкой, в которой отсутствие смыслов компенсировалось стыдливыми эротическими сценами в духе перестроечного трэша.