Тунеядцы существовали, существуют и будут существовать всегда, каким бы ни был строй. Но сегодня мы предлагаем узнать о бездельниках Советского Союза.
Как всё начиналось
В мае 1961-го Верховным советом был ратифицирован указ об усилении борьбы с тунеядцами и разработан целый комплекс мер по устранению трудовой незанятости как явления.
«Паразитирующий» образ жизни был объявлен вне закона и выбран главным общественным злом. Как общественное зло, вдобавок к общественному же порицанию, тунеядство влекло за собой вполне ощутимое (в отличие от порицания) уголовное наказание.
Каждый член общества должен был заниматься полезным для этого самого общества трудом. Такое понятие как «незамужняя домохозяйка» исчезло полностью, лишь иногда маяча в разговорах о «за бугром». Женщины были обязаны работать всё тот же 8-часовой рабочий день; исключение составляли беременные, кормящие, воспитывающие детей максимум до 3-х лет (далее функцию воспитания брало на себя полезное общество) и являющиеся официально домохозяйками при сильно занятых мужьях.
Человека, не работавшего на дело строительства коммунизма более 4-х месяцев подряд или год в целом, признавали тунеядцем. Так как не каждый труд приносил пользу в рамках планетарной задачи, появились «борзые». Но их так именовали не из-за повышенной степени борзости, а всего лишь из-за аббревиатуры БОРЗ – без определённого рода занятий.
«Борзыми» стали не только маргиналы и реальные тунеядцы, но и все, живущие на нетрудовые доходы. Здесь случилась мешанина: без устали трудящиеся фарцовщики, хотя по ним и рыдала пара других статей, попали в один ряд с не менее трудящимися белошвейками, берущими заказы на дому. Незамужние и бездетные барышни, не желающие посвятить свою жизнь выстраиванию коммунизма на местном заводе, тоже были признаны паразитками.
Попали под каток и представители свободных творческих профессий: поэты, писатели — не члены Союза писателей, художники, актёры, архитекторы и фрилансеры (хотя в ту пору никто и не знал подобного термина) любого рода деятельности. В СССР схема была такова: из прибыли предприятия в доход государства шло 96%, оставшиеся 4% делили между собой в равных долях снабжение, пенсионный фонд, зарплата и модернизация производства. Все, кто смел не вносить свою долю в эти 96 %, автоматически превращались в тунеядцев, и нередко поэтам приходилось мести дворы, чтобы не поехать в неожиданный «отпуск» куда-нибудь в Магадан.
На чьей шее сидели паразиты, непонятно, поскольку пособия неработающим не платили — ведь труд в Союзе был не правом, а обязанностью. Однако именно как паразит Иосиф Бродский отправился в Сибирь не за свежими впечатлениями (всё-таки человек не желал выходить из комнаты), а по этапу. Суды были скорыми, приговоры отнюдь не пропагандистскими, а милиционеры и дружинники – полными рвения.
Солидная часть ещё остававшейся творческой интеллигенции отправилась рубить лес. Однако свято место пусто не бывает — взамен интеллигенции пришла другая прослойка: не сказать, что интеллигентная, но точно творческая. Борьба с тунеядством обогатилась: вспышка пропаганды набрала силу сверхновой, народ проникся, а тунеядцы приобрели пусть неофициальную, но классификацию.
Кто ты, тунеядец?
Клан тунеядцев начал прибавлять в количественном показателе в обход всех правовых норм. Дама живет за спиной мужчины? Тунеядка! Тут уже пошел явный перекос, явление стало самостоятельным — закон даму тунеядкой не считал, а народ считал, и карикатуристы его поддерживали. Холёная барышня могла вставать пополудни, потом три часа заниматься причёской, ногтями, туалетами, в глазах государства оставаясь в своем праве. А в глазах затюканных женщин, вынужденных вставать к стиральной доске и плите после нешуточного рабочего дня где-нибудь на кирпичном заводе, право это было нагло узурпировано.
Если затюканные женщины бесхитростно считали холёных «стерв» поголовно тунеядками, то карикатуристы и авторы фельетонов поделили их на два типа: дипломированная приспособленка и просто дура без диплома. Аналог просто дуры без диплома — нынешняя гламурная светская львица, занимающаяся собой, модой и чем там ещё промышляют эти барышни. А дипломированные приспособленки – околонаучные барышни, предпочитающие пригреться под крылом старика-профессора, вместо того чтобы читать лекции о силе слова русского где-нибудь в деревенском клубе перед заснувшими от усталости доярками.
Еще один вид рода «Тунеядец» семейства «Паразит» – молодой человек, находящийся на иждивении родителей или бабушек-дедушек. Каким-то непостижимым образом представители вида умудрялись модно и даже с шиком одеваться. Скорее всего, молодёжь не брезговала фарцой, но показывали их вымогающими пенсии у бабушек.
Обыгрывали карикатуристы и фельетонисты и ситуацию с упакованными по последней моде девицами, болтающими по телефону, лёжа на диване, на фоне все той же затюканной жизнью женщины, то бишь матери. То, что девица вполне могла быть отличницей как минимум Бауманки, в расчет не бралось: тунеядка! Если рядом с диваном не было избы, уже почти вспыхнувшей, или коня, которого нужно было непременно остановить, то девушку записывали в паразитки.
Довольно интересной, а главное, небезосновательно выделенной формой тунеядства была учёба, и насмешники продёргивали горе-студентов только так. В 70–80-х поступить в институт считалось необходимостью, «пэтэушники» автоматически записывались в неудачники сразу после получения аттестата об окончании 8-ми классов общеобразовательной. Удачливые же поступали куда угодно и как угодно, выбирали институты не по призванию, а по проходному баллу, учились абы как и чему-нибудь. Такая учёба стала одной из форм тунеядства для сатириков. И они резвились по полной программе, продёргивая «студентов» почем зря.
Ну и, собственно, ради кого все затевалось: главные тунеядцы – свободные художники, поразительно единодушно попадавшие в разряд диссидентов благодаря несдержанным «антисоветским» речам и нежеланием творить по шаблону. Стоило бедолаге перейти грань, как тут же запускалась юридическая машина, и горе-революционера перемалывала 209-я статья. Универсальная правовая норма: не было никакого смысла копаться в бульдозерных выставках, расследовать происхождение и распространение самиздата – достаточно было всех упечь за тунеядство.
Понимали это и большинство неглупых свободных художников, благодаря чему сложилась анекдотическая ситуация, которая позволила позже высмеивать государственное образование такого высокого уровня, что редко можно было встретить дворника или истопника без диплома одного из ведущих гуманитарных вузов СССР.
А вот к началу 90-х сесть по 209-й мог только совсем наглец или совсем дурак, а тунеядец окончательно поселился в сатирических «штучках», перестав раздражать народ (стал мемасом, грубо говоря). Причиной тому был и сам народ — записывая в тунеядцы всех кого можно и нельзя, люди свели на нет саму борьбу. В 1991-м статья благополучно почила в Лете благодаря появлению закона «О занятости населения».
Впрочем, почил и Советский союз. Правда, тунеядцы остались, но в современном капиталистическом мире очень мало граждан желают не работать. Кушать, знаете ли, очень хочется.
