Опасаясь давления китайских властей Синьцзяна, этнический казах Ерсин Еркинулы бежал в Казахстан, а затем через Украину в Польшу. Кто именно преследует кандаса и почему ему поступают угрозы от китайского правительства, Ерсин подробно рассказал в интервью Inbusiness.
— В одном из своих интервью вы рассказали о своем первом побеге из Китая. Что послужило поводом для этого?
— В последние годы за каждой семьей, принадлежащей к этническим меньшинствам в Китае, были закреплены специальные люди, которые контролировали каждый шаг. С лета 2019 года давление с их стороны начало возрастать.
Они задавали нам всякие вопросы: «Почему бы вам не присоединиться к нашему образованию?», «Почему бы не изучаете науку, технику, искусство?». Затем нам пропагандировали политику партии. Внезапно начали исчезать молодые парни и девушки в том районе, где я проживал. Мне неизвестно, где они, возможно, где-то работают, находятся в рабстве или их отправили в лагерь. Спустя некоторое время я остался один. Это был ноябрь 2019 года.
Сельский комитет при партии вел агитацию, которая началась в 9 утра и длилась до 16.00. Нам говорили, что данный комитет является «центром перевоспитания меньшинств». Я начал переживать за своих жизнь, думая, что меня тоже могут забрать. Поэтому бежал в Казахстан.
В Синьцзяне китайские власти проводили строгую политику в отношении этнических меньшинств в возрасте от 18 до 45 лет. Многие люди, даже 60 летние пожилые находились под давлением. Исчезали, в основном, мужчины.
— Вы сейчас находитесь на свободе, какой у вас юридический статус в Польше? В социальных сетях вам выдвигали разные обвинения. Как к вам относятся польские правоохранительные органы?
— Польша предоставила мне убежище. Сначала в мое дело вмешалась организация «Атажурт». Прошел год с тех пор, как оборвал связи с представителями этой организации. Так лидер «Атажурта» Серикжан Биляшулы опубликовал в немецких СМИ статью обо мне, назвав меня китайским шпионом и обвинив в том, что я получил 30 тысяч евро от правительства Китая. Однако органы национальной безопасности Польшу проверили данную информацию и опровергли слова Серикжана Биляшулы. Во время расследования я полгода находился под арестом и 7 августа этого года вышел на свободу.
Если бы я действительно был китайским шпионом, Польша приговорила бы меня как минимум к 20 годам заключения или депортировала бы в Китай. Например, гражданина Таджикистана, искавшего убежища, в июне этого года депортировали, несмотря на решение Европейского суда по правам человека. Мужчину сопроводили на родину на военном самолете. Я был шокирован. Потому что тоже был в изоляции в ожидании худшего.
Теперь я свободен. Информацией о моем местонахождении владеет лишь польская миграционная служба.
— Те, кого угнетает китайское правительство, твердят, что Коммунистическая партия не рухнет еще очень долго. Неужели на вас не оказывают иного давления?
— Китайское правительство не заботится об этнических меньшинствах, бежавших из Китая в Европу или Америку. В демократических странах невозможно угрожать или шантажировать. Более того, выгоды китайским властям от этого мало. Демократические страны так просто не сдаются.
Но это не значит, что китайские власти бездействуют. Они оказывают давление на моих родителей и других родственников в Синьцзяне. Я уже два года не выходил с ними на связь.
Когда я проявляю активность в соцсетях, мне пытаются угрожать через фейковые аккаунты. Неизвестные пишут мне и требуют, чтобы я вернулся обратно.
— Вы не думали обратиться за помощью в международные организации?
— Когда я пытался проникнуть в Польшу, меня задержали. Тогда в мою ситуацию вмешались такие СМИ, как «Радио Свобода» и представители организации «Уйгурский конгресс» в Мюнхене. Вообще я много появлялся в СМИ. Китай тоже следил за ситуацией. В тот момент китайские власти оказали давление на Украину и потребовали моего возврата. После выходы из тюрьмы я написал много статей о текущей политике Китая в Синьцзяне. Я сфотографировал незаконно осужденных людей, вышел на пикет и разместил всю информацию в социальных сетях. Другими словами, если меня депортируют в Китай, у меня не будет другого выбора, кроме как умереть.
Но и могут приговорить к 20-30 годам лишения свободы, обойдясь без смертной казни. Но я уверен, что больше двух-трех лет в китайской тюрьме я не проживу.
С февраля этого года я получаю помощь от польских правозащитных организаций. Но денег на адвоката у меня нет. Когда польские власти впервые отказались предоставить статус беженца, Хельсинкский фонд по правам человека подал апелляцию. Меня уже хотели депортировать, но к счастью, в аэропорт Шопена подоспели адвокаты и спасли меня.
При этом приговор о депортации в Китай все еще в силе. Моя апелляция о предоставлении статуса беженца находится на рассмотрении.
— Встречали ли вы в Польше других казахов, чья судьба схожа с вашей?
— В польском СИЗО я встретил лишь одного казаха. Были также уйгуры, которые как и я пытались проникнуть в другие европейские страны через Польшу. Некоторым удалось получили статус «беженцев» и они остались здесь.
— Что насчет работы и есть ли у вас образование?
— Сейчас мне 26 лет. Я закончил колледж в Китае в 2014 году. Во время собеседования в польском миграционном агентстве меня спросили: «Если мы тебя отпустим завтра, ты вернешься к своей прежней жизни?» Я ответил, что пойду работать легально. На вопрос «Какую работу вы можете выполнять?» я ответил, что могу быть поваром. Здесь нужно позаботиться о себе законными способами.
— В Европе есть казахские общины. Получаете ли вы поддержку от них?
— На самом деле я мало общаюсь с казахами. У меня всего 2-3 друга-беженца в Казахстане. Я доверяюсь только им. Что касается казахов в Европе, то я не имею к ним никакого отношения. В основном, поддержку проявляют местные поляки и граждане чешской национальности. Как бы там ни было, я могу самостоятельно позаботиться о себе.
Переводные статьи могут не отражать позицию редакции и публикуются с целью повышения информированности наших читателей
