Забвение роли Казахстана в том, как Россия стала ядерной державой, сопряжено с определенными рисками.

КУРЧАТОВ, Казахстан. Сегодня в этих отдаленных степных лугах Казахстана, где за несколько десятилетий в прошлом советские военные ученые взорвали 456 ядерных бомб, туристы со всего мира могут надеть белые защитные костюмы, маски, резиновые сапоги и заплатить гидам около тысячи долларов за однодневную экскурсию. Экскурсию по испытательному комплексу, где с конца 1940-х годов бывший Советский Союз создавал свой статус ядерной сверхдержавы.

Полигон: история и современность

Семипалатинский испытательный полигон помог стране вступить в ядерную эру и подверг, как сообщается, от полумиллиона до 1,5 млн человек высоким дозам радиации. Но сегодня местные жители ловят рыбу и купаются в местном озере, пасут скот и лошадей, собирают землянику и охотятся на кроликов.

Прогуливаясь по территории, можно увидеть горы мусора, выброшенные бутылки из-под спиртного и обгоревшие следы костров. Нет ни блокпостов, ни заборов, ни знаков, предупреждающих, что территория площадью 7065 квадратных миль остается радиоактивной.

Некоторые считают, что такое пренебрежение возникло из-за того, что правительство хотело избавиться от тревожных воспоминаний о времени, когда Казахстан находился во власти атомных капризов Москвы. В последние годы все стало настолько плохо, что мародеры начали искать на полях испытаний арматуру, трубы и кабели, которые они могут перепродать, стирая при этом видимые напоминания об истории этого места и рисках, которые оно по-прежнему представляет.

Я думаю, это вопрос денег, вопрос воли и попыток забыть прошлое. Легче просто проигнорировать ситуацию и сделать с землей что-то другое, чем наладить систему охраны. Нет денег,

говорит Магдалена Ставковски, доцент культурной и медицинской антропологии в Университете Южной Каролины.

Но несмотря на это, угрозы президента России Владимира Путина за последний год применить ядерное оружие в Украине только подчеркнули опасность того, что такая территория, как Полигон, будет забыта.

Сегодня Полигон включен во многие так называемые «списки темного туризма» наряду с другими известными историческими местами, связанными со смертью, трагедиями и страданиями, такими как Алькатрас недалеко от Сан-Франциско, катакомбы в Париже, Чернобыльская атомная электростанция с ее заброшенными зданиями и город Припять.

Не только туризм

Но Полигон – это не только туристическое направление. Хотя это место было закрыто для испытаний в 1991 году, оно до сих пор служит гигантской лабораторией для ученых всего мира, которые изучают последствия радиационного облучения. Казахстанский институт радиационной безопасности и экологии, в ведении которого находится комплекс, сотрудничает с зарубежными организациями, такими как Международное агентство по атомной энергии и многими другими, и проводит научные конференции и публикует научные статьи.

На полигоне находится небольшой город Курчатов — административный и исследовательский центр бывших полигонов для бомбардировок. Многие его жители трудятся в Институте радиационной безопасности и экологии или в его головной организации — Национальном ядерном центре (НЯЦ). Он курирует исследования на полигоне, включая два ядерных реактора, которые используются для научных исследований. Город назван в честь советского физика Игоря Курчатова, считающегося отцом советской атомной бомбы.

Ближайшее место бомбежки находилось примерно в 50 км от Курчатова, но радиационные осадки все же затронули жителей этого места и других поселков. Согласно документам, распространяемым НЯЦ, с 1949 по 1989 годы Советы взорвали в Семипалатинске более 50 мегатонн ядерного оружия. Это в 3333 раза превосходит заряд бомбы, сброшенной на Хиросиму.

Для посещения Полигона требуется выполнить несколько мер предосторожности. В Чернобыльской зоне отчуждения необходимо предъявить паспорт и пройти через несколько контрольно-пропускных пунктов, где проверяют на наличие признаков радиации на одежде и обуви. Заборы, знаки, предупреждающие о радиации, и военная охрана, патрулирующая территорию.

Доступ к бывшим объектам ядерных бомбардировок в США также строго контролируется. Тринити-сайт ракетного полигона Уайт-Сэндс в Нью-Мексико, где была взорвана первая в мире ядерная бомба, открыт только два дня в году. Испытательный полигон в Неваде, где было взорвано 928 ядерных бомб, открыт раз в месяц для строго контролируемой экскурсии.

Однако в сентябре 2022 года, когда я был в Семипалатинске, мы ни разу не видели охранников.

Забыть невозможно?

Когда мы шли по крутым берегам Атомного озера, кратерного образования глубиной 328 футов, образовавшегося в результате ядерного взрыва, наши счетчики Гейгера постоянно подавали звуковой сигнал при радиоактивном диапазоне в 13 раз выше нормы. Поскольку наибольшую опасность здесь представляет попадание радиоактивной пыли на одежду или вдыхание пыли, мы были одеты в полностью закрытые костюмы.

Мы бродили по радиоактивным и загрязненным территориям экспериментальных полей, исследовали ракетные шахты, кратерные озера, подземные бункеры и командные центры. Но мы видели и строения, превращенные в руины, а также бульдозеры и краны мародеров, которые либо не знали, либо не беспокоились о радиации.

Охранять территорию не в наших силах, но мы разговариваем с людьми и говорим, что такая деятельность может быть небезопасной,

сказал Асан Айдарханов, директор Института радиационной безопасности и экологии.

По его словам, обеспечение безопасности полигона в значительной степени является обязанностью трех региональных администраций, которые рассматривают территорию, подвергшуюся бомбардировке, как «земли запаса». «Но я не уверен, как патрулируется весь район». На вопрос, считает ли он, что правительство пытается забыть о прошлом, Айдарханов отказался от комментариев.

Только бизнес…

Правительство сдает в аренду «чистые земли» на полигоне различным компаниям, которые занимаются добычей угля, золота и других полезных ископаемых. Но некоторые из этих предприятий работают в районах, называемых «грязными землями», или рядом с ними, например, на угольной электростанции возле Атомного озера.

Людям нельзя позволять копаться в этом материале. Это как копать в Рыжем лесу. Это суп из загрязняющих веществ,

сказал Ставковский, имея в виду высокорадиоактивную территорию возле Чернобыльского ядерного реактора.

Как минимум, сказал он, NNC должен возвести заборы вокруг наиболее радиоактивных зон и вывесить предупреждающие знаки. Он и другие исследователи считают, что центр должен распространять карты среди фермеров, чтобы они знали, в каких районах безопасно пасти скот.

Цель Национального ядерного центра в отношении Полигона — в конечном итоге открыть его для бизнеса. Но вы не можете очистить землю от радиации. Плутоний [один из элементов, используемых в ядерном оружии] имеет период полураспада 24 тысячи лет,

говорит Ставковский.

Эхо испытаний

Директор больницы говорит, что у 20% пациентов наблюдаются симптомы, связанные с лучевой болезнью.

Радиация от бомбардировок уже давно загрязнила посевы, землю и домашний скот, а также вызвала серьезные проблемы со здоровьем

Ставковский и другие исследователи обнаружили среди тех, кто живет рядом с полигоном, более частые случаи редких видов рака.

Это не изолированная проблема. Казахстан — крупнейший в мире производитель урана, поставляет почти половину мирового объема. По словам Ставковского, многие деревни и города построены на хвостохранилищах урановых рудников. По оценкам экспертов, в стране хранится 230 млн тонн радиоактивных отходов в 529 местах.

Для некоторых потеря прошлого Полигона представляет большую опасность.

«Это советское наследие необходимо сохранить», — говорит Дмитрий Калмыков, директор по развитию Экомузея, близлежащего экологического музея, посвященного опасностям загрязнения и радиации. Когда-то он мечтал создать на полигоне музей, где посетители могли бы узнать об опасностях ядерного оружия.

Но боюсь, что может быть слишком поздно.Самые важные объекты сейчас демонтируются. Никто не заинтересован в изменении ситуации,

сказал он.

Запретный музей

На территории Института радиационной безопасности и экологии есть один небольшой музей, но в нем хранится лишь небольшое количество артефактов, оставленных советскими военными. Когда в 1991 году распался Советский Союз, они упаковали большую часть своего оборудования и данных исследований и, к сожалению курчатовских ученых, увезли их обратно в Москву.

По иронии судьбы попасть в музей гораздо сложнее, чем посетить испытательный полигон. Пришлось обратиться в Министерство энергетики Казахстана, предоставить копии паспорта и объяснить причину своего визита.

После нескольких недель переписки по электронной почте Институт радиационной безопасности и экологии предоставил официальное приглашение на полуторачасовую экскурсию, подписанную шестью высокопоставленными должностными лицами института и НЯЦ.

В назначенный день по большому залу музея меня сопровождали переводчик, два ученых и женщина в розовых сапогах, которая ничего не говорила, но, казалось, записывала все, что говорили мы. В каталоге фотографий изображены грибовидные облака разных размеров от бомбардировок.

Большая диорама показывала, как Советы создавали смоделированные города с домами, мостами, подземной станцией метро, автомобилями и военной техникой, чтобы проверить, как они выдержат воздействие взрывов. На одной из панелей управления я смог нажать кнопки, которые вызвали имитацию взрыва.

Музей кратко рассказал о последствиях радиации для местных жителей. На выставке были представлены банки с законсервированными в жидкости животными, подвергшимися мутациям, а также небольшая фотография человека с деформациями лица, вызванными радиацией.

Забытые секреты полигона

Выставленные экспонаты и фотографии позволили понять, почему некоторые казахи в регионе рассматривают Полигон как болезненное напоминание о советском прошлом, когда ими в основном управляли русские, которые не задумывались о том, как радиоактивные осадки повлияют на жизнь тысяч казахов.

«Большинство жителей села знают только то, что они видели грибовидное облако, а потом люди приходили брать у них кровь», — говорит Кайша Атаханова, биолог из соседней Караганды, специализирующаяся на генетических эффектах ядерной радиации.

Атаханова, выросшая рядом с полигоном и несколько членов семьи которой умерли от рака, не заботится о том, что место бомбежки будет разрушено. «Советы забрали все их секреты. Мы никогда не узнаем, какая часть земли загрязнена».

Автор: Шерил Л. Рид — журналист, участник программы Фулбрайта США в Центральной Азии.