Российские скрепы

Вчера в российской Госдуме прошли слушания по принятию нового гомофобного законопроекта, который призван карать за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений» среди всех возрастов, а не только среди несовершеннолетних, как это было уже десять лет.

По уровню безумия парламентская дискуссия превзошла кажется всю текущую политику северного соседа в уходящем году: призывы ввести наказание за каминг-аут и запретить гомосексуалам избираться и назначаться на высокие государственные должности, борьба со Свинкой Пеппой и Человеком-пауком, попытки составить список запрещенных книг «про это».

Поражение на реальном фронте и в экономике Кремль, очевидно, пытается компенсировать очередным торжеством мракобесной морали

Как полагают российские правозащитники и активисты ЛГБТ-организаций, реально этот закон ничего не сможет изменить и будет применяться также редко и случайно, как его бета-версия прежних лет, в ходе которых число радужных инициатив в стране, напротив, выросло до исторического максимума и поспособствовало более широкому интересу общественности и смягчению ксенофобных стереотипов.

Интереснее то, как повлияет его принятие и острая актуализация проблемы в русскоязычном медиа-пространстве на государства, чья зависимость от информационного контекста сопредельной державы стала одной из самых заметных проблем и тревожным фактором внутренней политики.

Казахстанский опыт

С формально-юридической точки зрения наша страна в отношении к гендерным свободам представляет собой полную противоположность Российской Федерации.

Несмотря на то, что одиозную статью о «мужеложестве» удалили из уголовного кодекса сравнительно поздно, в 1998 году, считается, что в суверенном Казахстане она практически не применялась.

Попытка в 2015 году принять закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» (к таковой была причислена и позаимствованная из российского дискурса «пропаганда нетрадиционной сексуальной ориентации»), Конституционный совет признал несоответствующим основному закону страны.

С гомофобными высказываниями выступали некоторые одиозные депутаты, но не было ни одного публичного высказывания такого рода со стороны президентов или иных высокопоставленных лиц. Исключение составляет реплика бывшего министра обороны Адильбека Джаксыбекова, который в 2013 году заявил, что

гомосексуальность является препятствием для прохождения воинской службы,

но не сослался при этом на какой-либо правовой документ.

Однако определенные законодательные ограничения на ЛГБТ-граждан все-таки наложены. Право на однополый брак (один из главных гомонегативистских жупелов) не просто не предусмотрено, но и прямо запрещено специальной законодательной поправкой в 2011 году (кодекс «О браке и семье»). Хотя в Конституции и без того было четко прописано, что брак – это «равноправный союз между мужчиной и женщиной».

Гомосексуалам любого пола также запрещено усыновлять детей и служить в органах внутренних дел. В последнем случае это причисляется к состоянию здоровья и трактуется как «расстройство личности».

Не закон, но уят

На уровне конкретного правоприменения или банального права силы все гораздо сложнее и серьезнее. В предыдущие годы казахстанское общество пережило несколько бурных моральных паник, раздутых сообществами, участников которых принято называть «уятменами».

В 2014 году рекламный постер алматинского гей-клуба на пересечении улиц Курмангазы и Пушкина (с изображением поцелуя двух классиков) привел к беспрецедентному скандалу. В результате рекламное агентство преследовали возбужденные общественники и блогеры, а затем оно было разорено иском со стороны студентов консерватории имени великого композитора, признанных по делу потерпевшими.

Многократно срывались концерты известной кей-поп группы Ninety One, чей внешний вид (серьги, крашенные волосы) расценивался ревнителями консервативной морали как вызов национальным традициям.

Традиции — или домашнее насилие?

Растущая популярность в стране феминизма и усилившаяся борьба с домашним и сексуальным насилием, которые государство даже частично поддерживает изменением официальной риторики и принятием профильных законов (гендерные квоты, ужесточение наказаний за абьюз, попытки ввести уроки секспросвета в школах), также рассматривается консерваторами как наступление растленной «повесточки» и часть радужного дискурса, мобилизуя в свои ряды людей довольно разных политических и религиозных взглядов.

Последним их нашумевшим триумфом стал неофициальный, но действенный запрет диснеевского мультфильма «Базз Лайтер», разозлившего известного актера Нуртаса Адамбая и его паству сценой лесбийского поцелуя.

Этот случай показал, что несмотря на стремление отдалиться от российского культурно-политического уклада, власти склонны заискивать перед отечественными делегатами несуществующего, но грозного «глубинного народа».

Адамбай в своем известном заявлении не побрезговал призывом позаимствовать российский закон о запрете пропаганды, хотя в 2022 году кивать на северного соседа довольно опасно для репутации и чревато социальной смертью. Не исключено, что и новый закон, который примут в начале ноября со всеми карикатурными сентенциями, станет для этой публики маяком надежды и примером для подражания.