На этой неделе в Китае с участием глав государств пройдет саммит «Китай — Центральная Азия» в формате C+C5.

Известный политолог Досым Сатпаев на своей странице в Facebook кратко проанализировал ситуацию вокруг грядущего форума, дословно:

«Интересно, что первый формат такого взаимодействия стран Центральной Азии с тем или иным государством появился при поддержке Японии, еще в 2004 году, когда была создана площадка «Центральная Азия + Япония», правда, без участия Туркменистана.

В 2007 году появился форум сотрудничества «Республика Корея + Центральная Азия». Затем в 2015 году, еще при президенте США Бараке Обаме возник формат «C5+1» (пять стран ЦА+США), который существует до сих пор.

Москва, опасаясь снижения своей роли в регионе, создала свой формат «Россия + Центральная Азия», в рамках которого первый саммит прошел в 2022 году в Астане. И судя по скандальному визиту большинства руководителей стран ЦА на парад в Москву, у Кремля еще сохранились свои инструменты давления на государства региона.

Что касается Китая, то мидовские встречи в рамках «C+C5» проходили регулярно в последнее время. Был даже онлайн-саммит глав государств. Но грядущая офлайн-встреча в Сиане, которая организовывается по инициативе китайской стороны, имеет для Пекина символические значение, так как 10 лет тому назад в Казахстане председатель КНР Си Цзиньпин объявил о своей инициативе «Экономический пояс Шелкового пути».

Кстати, выбор Сианя для встречи также не случаен, так как этот город является одним из транспортно-логистических хабов, откуда китайские товары идут в страны Центральной Азии. И

после начала войны в Украине и увеличения напряженности вокруг Тайваня инициатива «Один пояс. Один путь» для Китая стала приобретать еще большую значимость

в рамках создания мобилизационной экономики.

Но страны Центральной Азии сейчас оказались в интересном положении, когда с одной стороны, в случае конфликта Китая и США вокруг Тайваня появляется риск образования более тесного военно-политического альянса Китай и России, где первый будет лидером, а второй вассалом.

И данный конфликт нанесет серьезный удар по попыткам некоторых стран Центральной Азии проводить многовекторную политику, так как Пекин и Москва будут требовать присоединения к этому альянсу.

Более того, как уже сейчас

Казахстан и другие страны ЦА стали частью санкционной, военной экономики России, помогая ей с серым импортом,

так и создание Китаем мобилизационной экономики военного времени в любом случае будет влиять на политические и экономические процессы в нашем регионе.

С другой стороны, способность Китая и Запада удержаться от конфликта вокруг Тайваня также повышает безопасность Центральной Азии. Кроме этого, при разных вариантах развития ситуации любые попытки России реализовать в регионе свой «экспорт хаоса» либо как инструмент давления, либо как прямое посягательство на чей-либо суверенитет, не будет поддержано Китаем. Потому что Пекину на данный момент крайне невыгодна дестабилизация обстановки как в Казахстане, так и во всем центральноазиатском регионе, которая может вызвать эффект домино.

Поэтому Китай интересует только одно. А именно сохранение status quo в отношениях со странами региона,

где местные правящие круги также должны гарантировать долгосрочную внутриполитическую стабильность.

Но наши взаимоотношения с Китаем должны в первую очередь опираться на дипломатию национальных интересов, которая должна выстраиваться на основе разработанной карты рисков и возможностей, чтобы успешно адаптироваться к быстро меняющейся геополитической реальности. Речь идет о визионерской внешнеполитической стратегии взаимодействия с разными странами, которая позволит формировать собственную повестку дня, исходя из национальных интересов наших стран.

Это нужно, чтобы мы не стали заложниками «мягкой силы» Китая, которая на фоне изменившейся геополитической ситуации будет только усиливаться в Центральной Азии.

Кстати, не стоит забывать и про новые вызовы, связанные с началом жесткой глобальной конкуренции «искусственных интеллектов» (AI) между Западом и Китаем, что также будет оказывать серьезное влияние как на экономики, так и на безопасность других стран. Гонка искусственных интеллектов в разных странах уже началась, и основное поле битвы будет между США, Китаем и ЕС. Возможно, к ней подключатся Израиль, Индия и другие страны, рассматривая AI как часть системы обеспечения своей безопасности.

Уже сейчас ясно: рано или поздно появление и развитие AI во многих странах мира станет частью их доктрин обеспечения национальной безопасности.

И непонятно, какую сторону займут страны Центральной Азии в этой новой битве, какие технологии и AI будут здесь доминировать и будет ли возможность у стран региона не стать просто инновационной провинцией Китая или Запада, а занять свое место в новой инновационной цепочке добавленной стоимости».