По мере того, как в стране развивается медиапространство, любое слово, сказанное на эмоциях, может стать всеобщим достоянием. Особенно если его источником является лицо публичное и высокопоставленное.

Но если в случае скандала с очередным блогером можно смиренно вздохнуть, списав инцидент на человеческое легкомыслие, то в случае с народными избранниками дела обстоят иначе. Одно неверное изречение может не только уничтожить репутацию говорящего, но и подорвать доверие к целой организации, которую он представляет. Но даже несмотря на весь ущерб, не все любители крылатых выражений готовы чистосердечно раскаяться и принести публичные извинения. Почему?

Ритуал позора

Особенно четко культура извинений стала формироваться в Казахстане с начала пандемии. Тогда объектами всеобщего порицания становились казахстанцы, распространяющие фейки о COVID-19. Среди них были как рядовые граждане с «бабушкиными» советами от смертоносной заразы, так и дипломированные специалисты, нагнетающие и без того тревожную атмосферу.

Когда тема пандемии потеряла былую свежесть, публично извиняться повадились нарушители общественного порядка. Тогда героями публичных самобичеваний стали граждане, справляющие нужду в лифтах, курьеры, совершающие с едой непотребные вещи, участники громких ДТП и январских событий. Но и на этом чиновники не остановились. Однажды они вынудили записать видео-извинение пенсионерку, заснявшую на видео снегопад. Почему-то им показалось, что женщина жалуется на заснеженные дороги, до которых акимату нет дела.

Сегодня о поднятых на смех случаях чиновники стараются не вспоминать, поэтому рядовых граждан в таких роликах почти не задействуют. Что касается самих официальных лиц, порой создается впечатление, что извиняться они не любят… или не умеют…  

Что с нами не так?

Как и во многих странах мира, с должностными лицами Казахстана происходят скандалы. Один из них случился с акимом сельского округа Северо-Казахстанской области Майрой Жакимсаловой. От создателя «откуда я знаю, как это выявили» (слова были сказаны относительно недостающей площади земли), конечно, последовали извинения, но аким все-таки осудила действия журналиста, уличившего ее в некомпетентности, и обвинила в самопиаре.

Говоря о других инцидентах, в которых за официальных лиц приходилось краснеть целым ведомствам, можно назвать их откровенно сексистскими.

Это и «перформанс» бывшего депутата Бекболата Тлеухана, который в декабре прошлого года, находясь в здании парламента, грубо обошелся с журналисткой Айнур Коскиной. По словам корреспондента, в момент, когда она адресовала спикеру вопрос об отношении к многоженству, депутат сломал штатив для телефона и задел им корреспондента по голове. Впрочем, на адресованный вопрос он ответил, и учитывая, что в стране официально запрещен этот вид брака, признал, что состоит в полигамных отношениях, громогласно заверив, что такова его судьба, а девушке публично выказал сочувствие, что ту «не берут замуж».

Оскорбленная журналистка не стала списывать случай на досадное недоразумение и тут же обратилась в полицию по статье УК РК «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста». Однако извинений от спикера так и не дождалась. Как не дождался и журналист Серик Бокан, которого депутат проклял за критическое замечание и разговор о марше феминисток.

Выступление Омара Жалела – абаеведа и кандидата филологических наук в марте 2020 года также, мягко говоря, удивило общественность. На встрече с учениками Назарбаев интеллектуальной школы в Таразе он призвал школьниц рожать, а не учиться. Свой призыв он аргументировал тем, что негоже «девушкам становиться академиками, они должны рожать академиков», сравнив женскую репродуктивную систему с маркером, который рано или поздно перестает писать и отправляется в мусорный бак. После этого по Сети долго гулял хэштег #Өзіңмаркер.

Данияр Алан, бывший замруководителя Молодежного ресурсного центра Шымкента также покинул свой пост после нелестных высказываний о женщинах. В своих публикациях он убеждал общественность, что «господь создал женщин для каприза мужчины, как и все другие «вещи», и потому женщины не должны претендовать на разного рода равенства.

Выступая перед мирными протестующими в Мангистауской области 3 января, депутат мажилиса Едил Жанбыршин тоже позволил себе сказать лишнего:

Здесь многие болтают, но никто из вас не станет отвечать за кровь народа. Здесь не говорит никакая женщина. У казахов там, где мужчина, баба не говорит

Таким образом он желал успокоить беснующуюся толпу. 

Но, как говорится, не сексизмом единым. К тем случаям, когда высокопоставленные лица не спешат извиняться, можно добавить те, где чиновников будто бы заставляют извиняться по каждому поводу.

15 сентября последовало официальное извинение от депутатов за решение о переименовании столицы в Нур-Султан. Возможно, извиниться в этой ситуации и есть за что, но это уже совсем другая история. Вопрос лишь в том, почему культура извинений в Казахстане работает не совсем так, как это изначально предполагалось. Должна ли эта форма публичных обращений нести какую-либо юридическую нагрузку?

Если разобраться, очевидно, эту процедуру изобрели не вчера и не в нашей стране. Термин «Публичное извинение» прописан и в документах ООН. Там он трактуется как сложное юридическое понятие, в котором лицо признает свою ответственность перед общественностью.

По словам правозащитников, наши соотечественники пока только осваивают это тонкое искусство. В основном униженные и оскорбленные стороны так и не получают извинений, а если и получают, почти всегда видно, что спикер пошел на этот шаг не по своей воле.

На самом деле публичные извинения – хороший инструмент для сохранения стабильных отношений как внутри страны, так и за ее пределами, но только если им не пользуются по триста раз на день. Это и шанс для самого провинившегося вернуть свое честное имя, и простая процедура, напоминающая обществу о его обязанностях и правах…