Едва ли не самым ярким и интригующим моментом недавнего саммита СВМДА в Астане стал откровенный крик души таджикского лидера Эмомали Рахмона. Да, да – та квинтэссенция ущемленного достоинства и разочарования, которую патриарх Согдианы не постеснялся бросить в лицо российскому лидеру. Причем не тет-а-тет, а в присутствии всех лидеров стран Центральной Азии.

Дословно

Как и в любой речи истинно восточного человека, здесь особо важны интонации, коннотации, игра контекстов, да и собственно само звучание.

Нас не 100-200 миллионов, как в России. Но мы хотим, чтобы нас уважали,

сказал Эмомали Рахмон.

«Где мы что-то нарушили?! Где-то может быть не так поздоровались? Мы же всегда уважали интересы своего главного стратегического партнера – России… Но вот только один недавний пример приведу: на этот несчастный саммит в Душанбе, где мы просили представительства хотя бы на уровне министров иностранных дел, в том числе я у Вас лично просил, созванивался, все равно были лишь на уровне замминистра. Что это за отношение? Почему так? Мы хотим, чтобы нас уважали! Или мы, что, какие-то чужеземцы? Не надо в нас много денег вкладывать. Владимир Владимирович, просьба к вам, чтобы не было политики к странам Центральной Азии как к бывшему Советскому Союзу».

Вот тут на самом деле все. Все, что копилось, болело, полнило чашу годами. И наконец переполнило.

Молчание — знак согласия

Сам монолог Рахмона был длиннее, ради экономии места мы взяли из него лишь ключевой, главный тезис, так сказать, саму суть. Он стал, если хотите, неким криком, открытым сигналом Москве, сигналом того, что чаша нашего бескрайнего восточного терпения таки уже переполнилась.

Причем, подчеркнем, что особенно важно – это был такой неофициальный наш ОБЩИЙ сигнал: нельзя утверждать, что Рахмон высказал только свою личную таджикскую боль. Если бы было так, то Токаев, Жапаров, молодой Бердымухамедов поспешили бы хоть формально, но обозначить свое несогласие. Однако нет, речь Рахмона прозвучала и завершилась под всеобщее одобрительное молчание и глубокомысленную, такую легкую философскую улыбку председательствующего Касым-Жомарта Токаева.

Это был ровно тот случай, когда еле заметная улыбка лучше тысячи слов.

Да, Рахмон обозначил не только свою личную позицию. Пожилой лидер Таджикистана по-мужски прямо, хотя и по-простому бесхитростно, а где-то и немного косноязычно, но с нотками безмерной человеческой грусти и разочарования озвучил некое наше общее ощущение. И хотя звучали его слова скорее не с агрессией, а с какой-то усталой вымученной мольбой, сути сказанного эти нюансы восточного политеса не меняют ни капли.

Все устали от высокомерия

А суть заключается в нашей общей накопленной усталости от отношения России к странам и народам Центральной Азии в последние десятилетия. Да, безусловно, Россия делала много хорошего. Активно инвестировала в регион, создавая многочисленные производства – хотя, скажем честно, действовала она здесь прежде всего в своих экономических интересах, превратив регион в обширный рынок сбыта своих товаров, а также запуская огромные капиталы в совместные проекты по освоению недр.

Россия также стремилась контролировать ЦА и в военно-стратегическом плане, укрепляя сеть своих баз и гарантируя тем самым своего рода «зонтик безопасности» для себя и соседей в случае неприятностей. И, да, показала готовность стать таким «зонтиком» в экстремальной ситуации в январе этого года, когда именно российский контингент составил основу пришедших Казахстану на помощь сил ОДКБ (мы благодарны, конечно).

В целом, да, безусловно, это было похоже на нормальную союзническую и партнерскую внешнюю политику; и все было бы вообще замечательно и идеально, если бы не одно «но». Да-да, именно: отношение.

Все последние пару десятилетий, или даже больше, ключевая линия поведения Москвы по отношению к странам Центральной Азии – это высокомерие сюзерена по отношению к сателлитам. Кремль как воспринимал, так и продолжает воспринимать себя здесь именно так: в образе доброго, но строгого «старшего брата», для которого страны типа Таджикистана, Узбекистана, Кыргызстана, да и нашего Казахстана тоже не столько зона приоритетных интересов и вообще «зона дружбы», сколько этакий, извините, зоопарк — туземцы, решившие поиграть в независимость. Необразованные, наивные, сопливые «младшие братишки», которых надо еще научить для начала ходить в туалет и которых Москва великодушно-заботливо пестует и опекает.

Эпоха «Равшанов-Джамшутов» закончилась

Высокомерие это проявляется не только в политике, но и на простом бытовом уровне – в усмешках простых среднестатистических россиян, которые видят в наших людях потешных Равшана и Джамшута из сериала комика Галустяна. Сквозило это высокомерие и в заявлениях всевозможных российских ястребов (всех этих Никоновых с Федоровыми) о каких-то «территориальных подарках Казахстану» и в обычных ехидных комментариях в соцсетях: что это, мол, вы тут выпендриваетесь, это же Советский Союз (то есть мы, Россия) принесли цивилизацию в вашу восточную глушь. Это мы, извините, научили вас стоя пи-пи…

На бытовом уровне это отношение давно было заметно. Тем сильнее сегодня культурный шок россиян, приезжающих к нам за спасением от войны. Тот действительно искренний шок, когда они обнаруживают здесь вместо глупых туземцев, верблюдов и юрт в центре города современную, прогрессивную, цифровизированную, а главное очень дружелюбную, культурную и цивилизованную страну. Страну с очень продвинутым, космополитичным, человечным и добрым народом, который ни капли не заморачивается на их былые насмешки, а без каких-то обид или комплексов, просто по-человечески протягивает им руку помощи.

Может быть хоть эта малая часть россиян поймет, что здесь, у нас, в Средней Азии, живут «не чужеземцы какие-то», выражаясь словами Рахмона, а просто их братья? Добрые, искренние, настоящие, готовые помочь в трудную минуту и… ни разу не «младшие»?

Улыбка Токаева

Один из комментаторов после заявления Рахмона резонно заметил, что ключевым сигналом для Путина стало даже не КАК и ЧТО было сказано, а КТО это сказал. Именно Рахмон – самый, пожалуй, ультра-лояльный, многолетний и верный его союзник в регионе. Рахмон, который, кстати, вообще был единственным зарубежным политиком, приехавшим к Путину в прошлом году на 9 мая. И если даже он начинает возмущаться и высказывать обиду в глаза, то о чем еще говорить?

Символично, кстати, смотрелась легкая философская улыбка Токаева, с которой он внимательно выслушал этот монолог, наблюдая за реакцией Путина

Да уж, ребят… Здесь все читается без слов, а там, где есть слова, между строк…

Это было даже не то что последнее китайское – точнее, таджикское – предупреждение, что, мол, хватит, Володя, иначе обидимся уже по-серьезному, по-пацански, со всеми вытекающими (что Путин, привыкший мыслить именно по-пацански в стиле послевоенного питерского двора, должен был бы уже обязательно услышать). Это был скорее сигнал того, что, как любят сегодня повторять в самой России с самых высоких трибун:

Как было раньше, так больше уже не будет

Не будет «младших братьев». И не купишь ты это «братство» инвестициями – сказано же, не надо вкладывать в нас много денег, сказано прямым текстом. Потому что никакие деньги не заменят ОТНОШЕНИЯ. Никто больше не потерпит отношения как к «Равшану и Джамшуту». Как известно, Восток – дело тонкое. Здесь у нас молчат долго, но когда молчание-таки заканчивается, поздно пить «Боржоми». Да хоть даже и «Сары-Агаш».